Заслышав приближающиеся шаги, Виктор выдыхает "Ну наконец-то", и только потом осознает, что поступь слишком легкая, не мужская. Не то чтобы он узнавал Мистера Данделиона по походке из тысячи других, но это же слишком очевидно. Когда в коридоре возникает озаренная светом фонаря женщина, Виктор уже не удивляется. Скорее, досадует - придется теперь избавляться от нее, от лишних глаз и ушей. Предупредительный Нараян делает полшага вперед, но Виктор качает головой: нет, я сам разберусь. Женщина очевидно принадлежит к аристократии, притом она совсем юная, как выясняется вскоре. В других обстоятельствах Виктор наверняка восхитился бы и утонченными чертами лица, и вызывающе рыжими волосами, и той лёгкостью, с которой держалась девица. Она даже кажется смутно знакомой, но если Виктор и видел ее где-то, они не были представлены друг другу. Сейчас же он мечтает только о том, чтоб спровадить ее поскорее. А потому надевает самую приветливую и доброжелательную улыбку.
Принесли же черти.
- И вам доброго дня, мадемуазель, - откликается он. - Не сочтите мое любопытство чрезмерным, но что же привело столь юную особу практически к неизученной части подземелья, к тому же в одиночестве? Вы заблудились?
К сожалению, для заблудившейся девушка выглядела слишком уверенной и шагала чрезмерно целеустремленно. Уверенность могла быть и напускной, этому Виктор не удивится, он и сам прекрасно прячет недовольство - в высшем обществе быстро учишься скрывать и слабости, и неуместные чувства. А ведь было бы проще всего проводить ее... да куда угодно, хоть бы и к выходу на поверхность, главное - подальше отсюда. Идеально было бы уладить это недоразумение ещё до появления Лесли, просто чтоб не терять время понапрасну, но и здесь не везёт. Лесли появляется буквально следом за девушкой, весь праздничный, белоснежный, будто собрался на пикник в соседнее графство, а не на разведку под землёй. Он забавляет ровно до того момента, как открывает рот.
Лесли, дорогой ты мой болтун, еще слово - и я сверну тебе голову, как цыпленку, думает Виктор и очень надеется, что это обещание красавчик граф считает по его глазам без труда, а девушка не заметит. Не важно, что он в жизни своей ни разу не сворачивал цыплятам головы и начинать не собирается без крайней необходимости, а вот убивать человека ему доводилось, и кое-кто уже наговорил предостаточно, чтоб вызвать желание повторить. Сам Лесли бросает вопросительные взгляды, очевидно озадаченный присутствием незнакомого третьего - слуга, конечно, не считается, - но отчего-то потрясающая в своей просто идея заткнуться его не посещает.
- А уж до какой степени я рад вас видеть, дорогой Лесли, - не без сарказма произносит Виктор. Он остывает быстро, и Лесли уже не угрожает перспектива быть убитым на месте. Тем не менее, Виктор злопамятен, и вместо скоропостижной расправы задумывается, насколько оправданно будет устроить приятелю действительно незабываемое путешествие, и что в данном случае важнее - проучить болтуна или все-таки исследовать подземелье. - И особенно слышать, что вы так воодушевлены. Я теперь беспокоюсь, как бы наше рутинное исследование не поубавило ваш пыл и не испортило настроение.
К чести Лесли, он и в самом деле готовился к походу, причем, судя по объемной сумке, весьма тщательно, как будто собирался провести под землёй по меньшей мере сутки. У Виктора столь далеко идущих планов нет, разумеется, но если человеку предвкушение приключения доставило такое удовольствие и настолько заняло его мысли, почему бы и нет. Жаль только, что этот же человек сейчас если не рушит все планы, то ставит под вопрос.
Виктору нравятся сюрпризы и случайности, без них жизнь становится пресной и предсказуемой, скучной, но он ненавидит, когда его планы ломают. Если о прогулке по неизученным, закрытым для всех, кроме разведчиков, коридорам узнают, жизнь станет станет ярче уже не благодаря приключениям и новому опыту. Из Гипербореи его, конечно, не вышлют, но нервы потреплют наверняка.
- Или, - кратко и ёмко отвечает Виктор, тем не менее, сопровождая резковатую реплику улыбкой. Это несложно - одновременно улыбаться и прожигать человека взглядом. - Друг мой, мы просто обязаны помочь юной леди воссоединиться с ее сопровождающими. И только потом можем приступить к работе.
Последнее слово Виктор выделяет интонационно. Он нарочно говорит о самом скучном - о работе. Юные леди зачастую падки на приключения и готовы сунуть свои прелестные носики в любые загадки, начисто теряя осторожность и бдительность, и понять их нетрудно - их обыденная жизнь скучна и предопределена, любое новшество - праздник. Виктор предпочел бы умереть во младенчестве, если бы его угораздило родиться женщиной. Но "работа" - это нечто скучное, лишённое блеска и перспективы развлечься, то, чем занимаются столь же скучные взрослые дяденьки.
- Подпись автора
И время идет;
Но, по-моему, то туда, то сюда,
И в прозрачной его глубине мне чудится птица.
